.....:: Все о Римских Папах ::.....

"...ты Петр (камень), и на этом камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; и дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Матвей 16.18-19.)

Cочинения

Сочинения св. Юлия сохранились только в составе произведений других авторов. Два послания св. Юлия приводит св. Афанасий в своей «Апологии против ариан», одно из них адресовано восточным епископам, собравшимся на Антиохийском соборе, а второе — Александрийской Церкви после восстановления Афанасия на его кафедре. В Актах III Вселенского (Эфесского) Собора помещен приводимый св. Кириллом Александрийским фрагмент сочинения св. Юлия, формулирующий догматическое определение о Сыне Божий. Текст посланий приводится в соответствии с современной орфографией и незначительной редакторской правкой по изданию: Творения иже во святых отца нашего Афанасия Великого, архиепископа Александрийского. — Сергиев Посад, 1902. — ч. 1. — с. 312—330; 353—354. Разбивка на абзацы произведена в соответствии с изданием Миня (PL т. VIII, стб. 879—908). Текст теологического фрагмента приводится по: Деяния Вселенских Соборов. — Казань, 1892. — т. 2. — с. 34.

ПОСЛАНИЕ СВ. ПАПЫ ЮЛИЯ К АНТИОХИЙЦАМ

Данию, Флакиллу, Нарцису, Евсевию, Марину, Македонию,
Феодору и прочим с ними писавшим к нам из Антиохии, возлюбленным братьям, Юлий желает о Господе радоваться

1. Прочитал я письмо, принесенное пресвитерами моими Ел-пидием и Филоксеном, и подивился. Мы писали с любовью и сознанием истины, а вы отвечали полемически и вопреки приличию. Письмо доказывает надменность и высокомерие писавших, а это чуждо Христовой вере. Писанное с любовью требовало равного воздаяния, то есть ответа, писанного также с любовью, а не с препирательством. Не признак ли это любви — послать пресвитеров, которые бы оказали сострадание к страждущим, пригласить писавших прийти, чтобы все быстро получило решение и могло быть исправлено, и братья наши не страдали, и на вас никто не клеветал? Но не знаю, что расположило вас к такому поведению, которое нас заставило думать, что притворно и с какой-то насмешкою употреблены ваши изречения, которыми думали вы почтить нас. Да и посланные пресвитеры, которым надлежало возвратиться с радостью, возвратились, напротив того, опечаленные тем, что видели там. И я, прочитав послание ваше, после долгого размышления, удерживал письмо у себя, думая, впрочем, что придет кто-нибудь, и не будет нужды в письме, которое, сделавшись известным, может оскорбить здесь многих. Когда же никто не пришел, — пришлось показать его. И признаюсь вам, все удивились и даже сомневались, точно ли вами это написано, потому что письмо показывало более словопрение, нежели любовь. Если писавший
ответ хотел отличиться в искусстве слова, то подобный труд должен быть предоставлен другим; в делах же церковных нужны не красноречие, но Апостольские правила и стремление не соблазнить даже «одного из малых» в Церкви: «лучше было бы ему», по церковному слову, «если бы мельничный жернов повесили ему на шею и потопили его во глубине морской, нежели он соблазнил одного из малых сих» (Мт. 18, 6; Лк. 17, 2). Если же такое письмо стало следствием того, что некоторые были оскорблены низким поведением друг с другом (не хотелось бы сказать, что эта мысль была у всех), то приличнее было бы вовсе не оскорбляться, не попускать, чтобы солнце зашло в оскорблении вашем; по крайней мере, не надлежало доходить в оскорблении до того, чтобы обнаружилось оно и письменно.
2. Ибо что было оскорбительного или чем из написанного нами справедливо могли вы оскорбиться? Тем ли, что приглашали мы прийти на собор? Но это скорее надлежало принять с радостью. Уверенные в том, что ими сделано, и о чем, как сами говорят, произнесен ими суд, не негодуют, если суд их подвергается исследованию других, а напротив того, не сомневаются в том, что никак не окажется несправедливым то, о чем рассудили они справедливо. Поэтому и епископы, сошедшиеся на великом Никейском Соборе, не без Божия изволения согласились рассуждения одного собора подвергать исследованию на другом, чтобы и судящие, имея перед очами другой будущий суд, производили исследование со всею осторожностью, и судимые были уверены, что судят их не по вражде к ним прежних судей, но по справедливости. Если же не желаете, чтобы имел у вас силу такой обычай древний, упомянутый и записанный на Великом Соборе, то подобный отказ неприличен. Что однажды принято в обычай Церковью и утверждено соборами, нет основания нарушать. Но несправедливо было бы, кажется, оскорбляться и следующим. Присланные с письмом от вас, держащихся Евсевия, то есть пресвитер Макарий и диаконы Мартирий и Иси-хий, прибыв сюда, не могли противостать пришедшим Афанасиевым пресвитерам, но во всем были посрамлены и обличены; почему тогда же просили нас созвать собор, написав к епископу Афанасию в Александрию и к держащимся Евсевия, чтобы в присутствии всех мог быть произнесен справедливый суд. Тогда обещались они доказать все, что доносили на Афанасия; потому что Мартирий и Исихий всеми нами были обличаемы, и пресвитеры епископа Афанасия с уверенностью им противостояли; Мартирий же и бывшие с ним, если сказать правду, опровержены были во всем и потому просили созвать собор. Если бы и без просьбы Мартирия и Исихия о созыве собора предложил я побеспокоить писавших ради жалобы на обиду братий наших, то и в таком случае приглашение было бы законно и справедливо; потому что согласно это с церковными уставами и богоугодно. Когда же созвать собор просили нас те, кого сами вы, держащиеся Евсевия, признали достойными доверия, тогда следовало вам не огорчаться тем, что позваны, но, напротив, охотно идти. А из этого оказывается, что негодование оскорбившихся безрассудно, и отказ не пожелавших прийти неприличен и подозрителен. Жалуется ли кто, ежели самим им делаемое и одобряемое видит и другими сделанным?
3. Если, как пишете, каждый собор имеет неколеблемую силу и судившему наносится бесчестие, когда о суде его производится исследование другими, то смотрите, возлюбленные, кто бесчестит собор и кто нарушает определения прежде судивших? Не буду теперь подвергать исследованию всего по порядку, чтобы не показаться нападающим на других — и того, что совершено в последнее время и о чем не без ужаса иной слышит, достаточно к объяснению всего, о чем умалчиваю. Ариане, за нечестие изверженные бывшим блаженной памяти епископом Александрийским Александром, не только отлучены от Церкви в каждом городе, но преданы анафеме всеми вместе, сошедшимися на Великий Собор Никейский; потому что проступок их не маловажен, и согрешили они не против человека, но против самого Господа нашего Иисуса Христа, Сына Бога Живого. И однако же эти, отлученные от Церкви целою вселенною и преданные позору во всей Церкви, ныне, как говорят, приемлются в общение. Вам же, услышав об этом, думаю, справедливо было бы вознегодовать. Итак, кто же бесчестит Собор? Не те ли, которые ни во что обратили определения трехсот Отцов и нечестие предпочли благочестию? Арианская ересь всеми, повсюду сущими епископами осуждена и низложена, епископы же Афанасий и Маркелл имеют на своей стороне многих, которые говорят и пишут в их пользу. Маркелл Засвидетельствовал нам о себе, потому что и на Никейском Соборе был против держащихся арианства. Засвидетельствовал также о себе Афанасий; он и в Тире не был уличен, а в Мареотиде, где составлены против него судебные записи, говорят; не присутствовал; знаете же вы, возлюбленные, что одностороннее исследование дела не имеет силы, но бывает подозрительным. Впрочем, при всем этом для соблюдения точности, ни вам, ни писавшим в их защиту не делая предпочтения, приглашали мы вас писавших, прийти, чтобы (так как в защиту их писали многие) все было исследовано на соборе, и не был ни невинный осужден, ни виновный признан чистым. Следовательно, нанесено собору бесчестие не нами, но геми, которые приняли всеми осужденных ариан просто, не вникая в дело, против определения осудивших, из которых многие, разрешившись уже от бренного тела, пребывают со
Христом (Фил. 1, 23), а некоторые и доныне еще испытуются в этом мире, негодуя, что другими наруше но их определение.
4. Об этом же узнали мы из происшедшего в Александрии. Ибо некто Карпон, за Ариеву ересь изверженный Александром, вместе с некоторыми, также изверженными за эту ересь, приходил сюда, присланный каким-то Григорием. А также получили мы об этом сведение от пресвитера Макария и от диаконов Мартирия и Исихия; потому что они до прибытия сюда пресвитеров" Афанасия убеждали нас писать в Александрию к некоему Листу, тогда как епископом в Александрии был Афанасий. Об этом же Писте пресвитеры епископа Афанасия, пришедшие сюда, доказали, что он — арианин, извержен епископом Александром и Никейским Собором, поставлен же неким Секундом, которого великий Собор изверг как арианина, а против этого не спорили и пришедшие с Мартирием; и они не отрицали, что Пист поставлен Секундом. Итак, смотрите и по этому, кто справедливо подлежит порицанию: мы ли, не согласившиеся писать к арианину Писту, или советовавшие нанести бесчестие Великому Собору и к злочестивым писать, словно к благочестивым? А пресвитер Макарий, присланный Евсевием вместе с Мартирием, услышав, что пресвитеры Афанасия здесь, когда ожидали мы, что придет он к нам вместе с Мартирием и Исихием, хотя был болен, уехал ночью, а из этого уже вправе мы были догадываться, что удалился он, стыдясь обличения относительно Писта. Ибо невозможно, чтобы поставление арианина Секунда имело силу во Вселенской Церкви. И подлинно, это -— бесчестие Собору и сошедшимся на него епископам, если с таким тщанием и благоговением, как бы в присутствии самого Бога совершенное нарушено и поставлено ни во что.
5. Итак, если, как пишете, соборные постановления должны иметь силу по примеру того, что узаконено против Новата и Павла Самосатского, то тем более надлежало, чтобы не было нарушаемо определение трехсот Отцов, надлежало, чтобы немногие не бесчестили Вселенского Собора. Ибо ариане — так же еретики, как и те, и определения против них подобны определениям против тех. После того, как отважились на это, кто возжег пламень разномыслия? Упрекаете нас, пишете, будто мы это сделали. Неужели же разномыслие произвели мы, соболезнующие о страждущих братьях и поступившие во всем по правилу, а не те, которые упорно и вопреки правилу нарушили определение трехсот Отцов и во всем обесчестили Собор? Ибо не только приняты в Церковь ариане, но и епископы стремятся переходить с места на место. Итак, если действительно думаете, что честь епископов равная и одинаковая, и, как пишете, о епископах судите не по величине городов, то, ежели кому вверен малый город, тому следовало бы оставаться во вверенном, а не унижать его и не переходить в другой, ему не порученный город, пренебрегши тем, что дано от Бога, возлюбив же человеческое тщеславие.
6. Посему, возлюбленные, надлежало вам прийти, а не отказываться, чтобы дело получило свое завершение, как этого требует и сам разум. Может быть, воспрепятствовало вам назначенное время, ибо в письме своем жалуетесь, что определили мы близкий срок собору. Но и это, возлюбленные, один предлог. Ибо если бы назначенный день застиг кого в пути, то
этим доказывалась бы краткость срока. Если же они сами не собирались идти и пресвитеров задержали до самого января месяца, то это — предлог для людей, не уверенных в своем деле, потому что, если бы уверены были в своем деле, то, как сказал я, отправились бы в путь, несмотря на дальность его, не обращая внимания на короткость срока, но смело полагаясь на правоту и законность своего дела.
7. Но, может быть, не пришли вы по обстоятельствам времени, ибо в письме своем дали вы также понять, что приняв во внимание положение дел на востоке, нам не следовало приглашать вас идти. Итак, если не пришли вы, как говорите, потому, что таковы обстоятельства времени, то вам первым надлежало иметь в виду эти обстоятельства и не делаться виновниками раскола, воплей и плача в церквах. Теперь же, поступив так, вы доказали, что причиною — не обстоятельства, но обдуманное решение не захотевших прийти.
8. Дивлюсь и этому в письме — почему написано вами, что писал я один и к одному Евсевию, а не ко всем вам? В этом можно скорее найти изощренность в претензиях, нежели правду. Ниоткуда не получив писем против Афанасия, кроме принесенных Мартирием и Исихием, по необходимости отвечал я тому, кто писал против него. Поэтому надлежало — или Евсевию не писать одному без всех вас, или не оскорбляться вам, к которым я не писал, если написал к тем, которые сами писали. Если мне надобно было писать ко всем вам, то и вам всем надлежало написать ко мне вместе с Евсевием. Теперь же, соображаясь с ходом дела, писал я только тем, которые известили меня о деле и писали ко мне письма. А если и то вас тронуло, что я один писал к нему, то следует вам негодовать и на то, что и он написал ко мне одному. Но и в этом, возлюбленные, есть только правдоподобный, а не основательный предлог. Впрочем, нужно довести до вашего сведения, что, хотя писал я и один, однако же мнение это принадлежит не мне одному, но и всем верным в Италии и епископам этих стран. И мне не захотелось заставлять писать всех, чтобы написанное от лица многих не было для вас тяжко. Так и теперь епископы собрались в назначенный срок и были того именно мнения, какое
снова сообщаю вам в письме. Потому, возлюбленные, хотя пишу один, однако же знайте, что это — общее мнение всех. Итак, из этого видно, что предлоги, придуманные некоторыми из вас, неосновательны, несправедливы и подозрительны.
9. А тому, что соепископы нащи Афанасий и Маркелл приняты нами в общение не по легкомыслию и не против справедливости, хотя достаточно объясняется это сказанным уже, представлю вам основание в кратких словах. Против Афанасия писал сперва Евсевий, а теперь писали и вы; но весьма многие епископы из Египта и из других епархий писали также в защиту Афанасия. Во-первых, письма ваши против него сами себе противоречат, и нет никакого согласия в последних с первыми; напротив того, во многом первые опровергаются последними, а последние изобличаются во лжи первыми. При таком же разногласии писем мало доверия заслуживает содержащееся в них. Потом, если желаете, чтобы верили мы писанному вами, то следует не лишать доверия и писавших в защиту Афанасия, тем более, что вы живете вдали, они же в том же месте, где Афанасий, и знают его, пишут о том, что там было, свидетельствуя об его жизни и утверждая, что во всем оклеветан он по заговору. И еще говорили некогда, что некто епископ Арсений умерщвлен Афанасием, но мы узнали, что он жив и даже в дружбе с Афанасием.
10. О судебных записях, сделанных в Мареотиде, подтвердилось, что составлены они по одностороннему исследованию дела: не были там ни обвиняемый пресвитер Макарий, ни сам епископ его Афанасий. И стало нам известно это не только из слов Афанасия, но из самих записей, какие принесли нам Мартирий и Исихий. Прочитав их, мы нашли, что был там обвинитель Исхир, но не было ни Макария, ни епископа Афанасия, ни даже Афанасиевых пресвитеров, которые желали быть, но не были допущены. Если бы суд производился справедливо, то надлежало бы, возлюбленные, лично там быть не только обвинителю, но и обвиняемому. Как в Тире лично были и обвиняемый Макарий и обвинитель Исхир, и ничто не было доказано, так надлежало и в Мареотиду идти не одному обвинителю, но и обвиняемому, чтобы там или лично его уличили, или, если не уличат, доказал он, что все — клевета. А теперь, так как этого не было и обвинитель пошел туда один, в сопровождении людей, которых Афанасий устранял от дела, то и само делопроизводство кажется подозрительным. Об отправившихся же в Мареотиду жаловался он, что пошли туда против его воли, ибо говорил, что послали подозрительных людей: Феогния, Марина, Феодора, Урзация, Валента и Македония.
11. Это доказывал он не своими только словами, но и письмом бывшего епископа Фессалоникийского Александра; потому
что принес письмо его, посланное к комиту Дионисию, бывшему на соборе, в котором Александр открывает, что против Афанасия составлен явный заговор; Афанасий принес также подлинное собственноручное писание самого обвинителя Исхи-ра, в котором, призывая во свидетели Вседержителя Бога, говорит он, что не была ни чаша разбиваема, ни трапеза опрокидываема [* Имеется в виду ложное обвинение св. Афанасия в том, будто
он разбил потир и опрокинул чашу со Святыми Дарами.],
но сам он выдумал это обвинение по наущению некоторых. А мареотидские пресвитеры, пришедши, стали утверждать, что Исхир — не пресвитер Вселенской Церкви, да и Макарий невиновен в таком поступке, в каком обвинял его Исхир. Пришедшие сюда пресвитеры и диаконы также не мало, а напротив того, много представили свидетельств в пользу епископа Афанасия, утверждали, что разглашаемое против него — неправда и что оклеветан он по заговору; и все епископы Египта и Ливии письмами подтвердили, что поставление его было законно и согласно с церковными правилами, а что вы говорили против него, все то ложно, потому что убийства не было, никто им не умерщвлен, и чаша разбита не была, но все это — ложь.
12. И из самых судебных записей, какие составлены в Мареотиде при одностороннем исследовании дела, епископ Афанасий показал, что один оглашенный был допрашиваем и сказал, будто бы он был с Исхиром внутри, когда, как говорят, явился на место Макарий, пресвитер Афанасия; а другие допрошенные сказали — будто бы Исхир, по словам одного, в малой келий, а по словам другого, за дверью лежал больной, когда, как говорят, пришел туда Макарий. Из сказанного Афанасием мы справедливо выводим заключение: как же возможно, чтобы Исхир, который лежал больной за дверью, в то же время стоял и совершал священнодействие и приношение? Или как возможно, чтобы там предложено было святое приношение, где внутри были оглашенные? Ибо если оглашенные были внутри, то, значит, не настало еще время приношения. Это, как сказано, говорил и доказывал из судебных записей епископ Афанасий, а с ним бывшие подтверждали, что Исхир вовсе не был никогда пресвитером во Вселенской Церкви и что они никогда не принимали его в церкви за пресвитера. Ибо, утверждали они, когда Александр, по снисхождению великого Собора, принимал пресвитеров из Мелетиева раскола, Исхир не был поименован Мелетием в числе поставленных им. А это служит весьма сильным доказательством, что Исхир и не был поставляем Мелетием; ибо если бы поставлен был во пресвитеры, то и его, без сомнения, включили бы в число прочих. Кроме того, Афанасием доказано из судебных записей, что Исхир лгал и в ином. Ибо жаловался, что сожжены были книги, когда, как они говорят, явился тут Макарий; но уличен во лжи теми, которых сам представил в свидетели.
13. Итак, после всего сказанного, когда столько было свидетелей, говоривших в пользу Афанасия, и столько представлено оправданий им самим, что должно было делать нам? Не то ли, чего требует церковное правило, то есть не осуждать Афанасия, но скорее принять его и признать епископом, как и признали? К тому же пробыл он здесь год и шесть месяцев, ожидая, что прибудете вы или кому угодно было прийти; и присутствием своим всех склонил на свою сторону, потому что и не явился бы, если бы не был уверен в правоте своего дела, так как пришел не сам по себе, но будучи вызван нами и получив от нас письма, как и к вам было нами писано. И однако же, после всего этого вы порицаете нас, как поступивших против правил.
14. Поэтому смотрите, кто поступил против правил: мы ли, которые после стольких доказательств невинности приняли Афанасия, или те, которые, находясь за тридцать шесть переходов в Антиохии, нарекли епископом человека чужого и отправили его в Александрию с воинской силою? Сего не было, когда Афанасий послан был в Галлию, ибо и тогда был бы поставлен на его место другой, если бы Афанасий подлинно был уличен. Но известно, что, возвратившись, нашел он Церковь никем не занятую и его ожидающую. А теперь не знаю, каким образом произошло случившееся. Во-первых, если говорить правду, то, когда было писано нами, что надобно быть собору, не надлежало кому бы то ни было предварять соборный суд. Потом, не надлежало допускать такого нововведения, противного Церкви. Ибо где подобное церковное правило или где подобное Апостольское предание, — когда Церковь была в мире, и такое число епископов пребывали в единомыслии с епископом Александрии Афанасием,— послать туда Григория, который не из этого города, не там крещен и многим не известен, о котором не просили ни пресвитеры, ни епископы, ни народ, и который поставлен в Антиохии, в Александрию же послан не с пресвитерами, не с диаконами александрийскими, не с епископами египетскими, но с воинами? Ибо это говорили и на это жаловались пришедшие сюда. Если бы и после собора Афанасий оказался виновным, и тогда не надлежало делать по-ставления так противозаконно и несогласно с церковными правилами; а должно было епископом этой епархии поставить кого-либо из той же Церкви, из этого же святилища, из этого же клира, и в нынешнее время не нарушать правил, ведущих начало от Апостолов. Если бы случилось это с кем-нибудь из вас, не стали бы вы взывать, не потребовали бы наказания за нарушение правил? Как перед Богом, возлюбленные, говорим и утверждаем по сущей правде: это неблагочестиво, незаконно, не по правилам Церкви. И рассказываемое о Григориевых поступках при вступлении в Александрию показывает, каков чин его поставления. В такое мирное время, как рассказывали пришедшие из Александрии и как писали епископы, в церкви произведен пожар; девы были обнажаемы, монахи попираемы, пресвитеры и многие • из народа терпели поругания и насилия, епископы заключаемы в темницу, многие ограблены; Святые Тайны (в неуважении к которым винили они пресвитера Макария) были похищаемы язычниками и повергаемы на землю; и это делалось, чтобы некоторые признали поставление Григориево. Но все такие поступки доказывают нарушение правил. Если бы поставление Григория было законно, то не стал бы он беззаконными поступками принуждать к повиновению законно ему неповинующихся. Однако же вы после таких происшествий пишете, что в Александрии и в Египте великий мир; разве не превратно у вас самое понятие о мире, и подобные смятения называете миром!
15. Но и это почел я нужным заметить вам: Афанасий утверждал, что Макарий в Тире был под воинской стражей, а обвинитель один пошел с отправлявшимися в Мареотиду, пресвитерам же, желавшим быть при исследовании дела, это было не дозволено, и исследование о чаше священной произведено в присутствии епарха и сопровождавших его, при язычниках и иудеях. Этому вначале мы не поверили, когда не было это доказано из судебных записей; и подивились мы этому, а думаю, дивитесь и вы, возлюбленные. Не дозволяют быть при деле пресвитерам, священнослужителям Тайн; а при судье мирянин в присутствии оглашенных и, что всего хуже, язычников и иудеев, известных по своему нерасположению к христианству, производится следствие о Крови Христовой и Теле Христовом. Если был действительно сделан какой проступок, то о подобном деле надлежало законно производить следствие в церкви клирикам, а не язычникам, которые гнушаются учением и не знают истины. Сколько же велик и важен этот грех, — и вы видите, как уверен я, и видит всякий. Это сказано нами об Афанасии.
16. О Маркелле же (ибо и о нем писали вы, что нечествует против Христа) я постарался разъяснить вам, что, находясь здесь, доказал он, что все, о нем вами написанное, неправда. А когда потребовали мы, чтобы изложил веру, — с великим дерзновением отвечал он сам от себя, и мы признали, что ничего не исповедует он, чуждого истине. Ибо исповедал он, что благочестно верует о Господе и Спасителе нашем Иисусе Христе, как верует и Вселенская Церковь; и он подтвердил, что не ныне
только, но издавна таков образ его мыслей, а равно и наши пресвитеры, бывшие тогда на Никейском Соборе, засвидетельствовали об его правоверии. И он крепко стоял в том, что и тогда держался, и теперь держится мыслей противных арианской ереси, о чем и вам справедливо будет напомнить, чтобы никто не принимал такой ереси, но всякий гнушался ею, как чуждой здравому учению. Итак, поскольку он правоверен и засвидетельствовал свою правую веру, то признать ли его епископом, как и признали, а не отлучать от общения?
17. Это же написал я не по желанию их оправдать, но для вашего уверения, что приняли мы их справедливо и согласно с правилами, вы же упорствуете напрасно. Справедливость требует и вам употребить старание и приложить все меры, чтобы сделанное не по правилам было исправлено и чтобы Церкви умирились — да пребывает мир, дарованный нам Господом, не появляется в Церквах разделений, и на вас не падает укоризна, как на виновников раскола. Ибо признаюсь вам: что было доселе, то служило предлогом не к миру, но к разделению.
18. Не только епископы Афанасий и Маркелл пришли сюда с жалобой, что нанесена им обида, но и многие другие епископы из Фракии, Килесирии, Финикии и Палестины, и немалое число пресвитеров, иные из Александрии, а иные из других мест, прибыли на здешний собор, и при всех прибывших епископах, сверх прочего, о чем они говорили, сетовали и на то еще, что Церкви терпят принуждения и обиды, и подтверждали не словом только, но и делами, что и в их и в других Церквах происходило подобное бывшему в Александрии. Также и теперь пресвитеры, пришедшие с письмами из Египта и Александрии, со скорбию объявили, что многие епископы и пресвитеры, имея желание прийти на собор, встретили к тому препятствия. И рассказывали, что даже доныне, по отбытии епископа Афанасия, епископы-исповедники терпят побои, иные же содержатся под стражею, и мужи уже древние, весьма долгое время бывшие на епископии, предаются для несения общенародных служб, все же почти клирики Вселенской Церкви и народ подвергаются угрозам и гонениям. Так рассказывали они, что некоторые епископы и братия изгнаны в заточение не ради чего иного, но только чтобы заставить их невольно вступить в общение с Григорием и с окружающими его арианами. А что и в Анкире Галатийской немало случилось подобного бывшему в Александрии, — об этом слышали мы и от других; но засвидетельствовал о том же и епископ Маркелл. Кроме того, прибывшие сюда на некоторых из вас (об именах умолчу) принесли подобные и столь же тяжкие обвинения, о которых отказываюсь и писать. Но, может быть, и вы слышали об этом от других. Потому-то особенно и писал я к вам, приглашая прийти
сюда, чтобы, здесь находясь, услышали вы об этом и чтобы все могло быть исправлено и уврачевано. Посему-то и надлежало приглашенным явиться с охотою, а не отказываться от этого, чтобы, не явившись, не навлечь им на себя подозрения в сказанном, будто бы они не в состоянии доказать того, о чем писали.
19. Итак, после этих слухов, когда Церкви действительно то терпят от злоумышлений, что подтвердили извещающие нас об этом, — кем возжжен пламень разномыслия? Нами ли, скорбящими о подобных делах и состраждущими страждущим братьям, или теми, которые произвели это? Дивлюсь, почему, при таком великом неустройстве в каждой у вас Церкви, по которому и явились сюда пришедшие, пишете вы, что в Церквах единомыслие? Но подобные дела служат не к созиданию, а к разорению Церкви, и радующиеся им суть чада не мира, но нестроения. Бог же наш есть Бог не неустройства, но мира (1 Кор. 14, 33). Поэтому, как известно это Богу и Отцу Господа нашего Иисуса Христа, заботясь и о вас и желая узаконенного Апостолами, признал я необходимым написать это вам, чтобы наконец, усмирили вы тех, кто взаимною враждою довел Церкви до такого состояния. Ибо я слышал, что невелико число людей, которые виновны во всем этом. Как облекшиеся в милосердие (1 Кор. 3, 12), постарайтесь исправить то, что, как сказал я, сделано не по канонам, дабы, если и вкралось что худое, было устранено этим вашим усердием.
20. И не пишите мне: «общению с нами предпочел ты общение с Маркеллом и Афанасием*. Такие слова — признак не мира, но упорства и братоненавидения. Для того и написал я сказанное выше, чтобы вы знали, что не вопреки справедливости приняты они мною, и прекратили бы такую распрю. Если бы вы пришли, а они были обличены, и не нашлось у них в защиту основательных доказательств, то вправе были бы вы писать таким образом. Поскольку же, как сказал уже я, имеем с ними общение по правилу и не вопреки справедливости, то умоляю вас Христом, не попустите, чтобы расторгаемы были члены Христовы, не верьте своим предубеждениям, но предпочтите мир Господень. Ибо неблагочестно и несправедливо из-за соперничества некоторых отринуть неуличенных и тем оскорбить Духа.
21. Если же думаете, что можно иное доказать против них и обличить их в лицо, то пусть придут желающие. Ибо они объявили нам, что готовы на это, только бы доказать и привести в ясность все, о чем извещали. Дайте нам знать об этом, возлюбленные, чтобы мы могли написать и к ним, и к епископам, которые должны прийти снова, чтобы в присутствии всех обличены были виновные и не было более нестроения в Церкви. Ибо
довольно и того, что доселе было; довольно того, что в присутствии епископов изгоняемы были епископы, о чем не должно и распространяться много, чтобы не показалось это тяжким для бывших при этом деле. Ежели говорить правду, то не следовало доходить до этого и до такой степени простирать малодушие. Пусть Афанасий и Маркелл, пишете вы, будут удалены со своих кафедр; что же сказать о других епископах и пресвитерах, пришедших сюда, как сказал уже я, из различных мест? И они также говорили о себе, что были изгнаны и потерпели.
22. Суды церковные не по Евангелию уже производятся, возлюбленные, но домогаются заточений и смерти. Если и подлинно, как говорите, была в них какая вина, то по церковному правилу, а не так надлежало произвести суд; надо было написать ко всем нам, чтобы всеми и произнесено было справедливое решение. Ибо страдали епископы, страдали не малые какие Церкви, но те, которыми сами Апостолы правили. Почему же не писано было к нам, особенно о Церкви Александрийской? Или не знаете, что было это обыкновение, — прежде писали к нам, и здесь уже решалось, кто прав? Итак, если упало какое-либо подозрение на епископа этого города, то следовало бы написать к Римской Церкви. Теперь же нам не сообщили ясных сведений, а сами сделали дело, как хотели, и наконец требуют, чтобы, не разобрав дела, подали мы один с ними голос. Не таковы Павловы постановления; не так передали Отцы; это — иной образ действия; это — новое установление. Умоляю вас, перенесите это благодушно; что пишу, то служит к общей пользе. Ибо что приняли мы от святого Апостола Петра, то и объявляю вам, и не стал бы писать, полагая, что известно это всем, если бы не встревожило нас случившееся. Епископов похищают и удаляют, иные со стороны поставляются на их места, против иных злоумышляют; почему верующие о похищенных епископах плачут, а от присланных терпят принуждение, не имея воли требовать, кого желают, и не принять, кого не хотят. Прошу вас: чтобы не было этого больше, жалуйтесь лучше на тех, которые так поступают, чтобы Церкви не терпели ничего подобного, ни один епископ или пресвитер не подвергался оскорблению или не был принуждаем, как донесено нам, поступать против своего убеждения; иначе будут смеяться над нами язычники, а паче всего прогневаем мы Бога, потому что каждый из нас в день суда даст отчет во всем, что делал здесь. О, если бы все мыслили по Богу, чтобы и Церкви, приняв своих епископов, всегда радовались о Христе Иисусе, Господе нашем! О Нем слава Отцу во веки веков! Аминь. Желаю вам, возлюбленные и дражайшие братья, укрепляться в Господе.

При использование материалов с сайта обязательна ССЫЛКА

Сайт ...